Краткие замечания по географии: Названия местностей приведены условно, как мне самому удобнее, а не в соответствии с современным административным делением, прошу не придираться.    Узбекская часть Ферганской долины, например, административно разделена на 3 области (вилоята), но чаще просто говорят - Долина, и все понятно.    Согдиана у меня - это долина Зарафшана и прилегающая к ней орошаемая территория, вместе с Самаркандом, Бухарой и Навои - просто эта территория была ядром исторической Согдианы, изрядно попортившей кровь Александру Македонскому. Хорезм совпадает с Хорезмской областью Узбекистана на левобережье Амударьи, включает Ургенч и Хиву, но никак не отхватывает всей территоррии древнего Хорезма. Просто в нынешнем (административном) Хорезме живут в основном узбеки, а на остальной территории преобладают уже каракалпаки. Приаралье у меня - это скорее дельта Амударьи от Нукуса и севернее, но плато Устюрт - особо. На Устюрте я не бывал. Кызылкумами я, для простоты, называю всю территорию от Согдианы до Приаралья, хотя там, строго говоря, есть и степные участки, и горные хребты. Наконец, под понятием Юга объединены Сурхандарьинская и Кашкадарьинская области, расположенные южнее Согдианы. Было большое искушение назвать это Оксианой, но так греко-македонцы в свое время именовали только прилегающую к Термезу (основанным Александром под названием Александрия-Оксиана) местность - по названию речки Окс (Амударья).

   Ташкентская область.
Ташкент, например, расположен в долине притока Сырдарьи - речки Чирчик, от которой отводятся каналы, прорытые еще 2 тысячи лет назад при Кушанском царстве.Вот вам типичный древний оазис: с востока и юга - горы, с севера - сухая казахская степь, на запад, до Сырдарьи - поля, орошаемые Чирчиком и каналами.
   Соответственно, редко из какого крупного узбекского города на горизонте не видны горные цепи с одной стороны и степь или полупустыня - с другой.
   Граница Казахстана, ландшафтно почти совпадающая с границей степи, находится всего в 15 км севернее Ташкента, и в начале лета любопытно наблюдать из города, как "за бугром" бушует гроза с молниями, почему-то не задевающая Ташкент.
   Узкий длинный язык узбекской территории северо-восточнее Ташкента - это долина речки Пскем, одного из истоков Чирчика, зажатая между Угамским и Пскемским хребтами Западного Тянь-Шаня. Горы тут относительно молодые, сложены из поставленных на попа палеозойских осадочных пород, изобилующих окаменевшими трилобитами - белемнитами и прочими морскими древностями . Впрочем, я не геолог, за тонкостями обратитесь к специалистам. Меня, например, интересует, как в осадочных породах образовались полезные ископаемых типа медных, вольфрамовых и радиоактивных руд, благодаря которым долина Пскема и прилегающая территория испещрена заброшенными островками ГУЛАГа (в виде покинутых шахт), а знатоки - старатели умудряются находить здесь и сапфиры с кулак величиной, и, по слухам, золотишко мыть. Лично мой улов в этих местах, впрочем, ограничивался небольшими кусочками лазурита.
   Места эти, между прочим, хомо сапиенсу давно известны, есть тут еще неолитические стоянки, не так уж редко попадаются на скалах петроглифы возрастом в тысячелетия, а вдоль Пскема тянется ряд развалившихся древних крепостей и городищ, на археологических раскопках одного из которых - Шахджувара (XI век) мне пришлось откапывать баню (весьма хитрую по конструкции кстати) и медеплавильные печи, чем жители городища, собственно, и занимались. Вообще, вдоль Пскема проходил древний караванный путь через Таласский хребет из Шаша на запад.
   Горы эти изобилуют красивостями, о которых рассказывать бесполезно - надо видеть. Есть пещеры, есть озера, есть березовые рощи и водопады, есть горячие источники, около которых (на Акшуране) мне попадались бодрые лягушки, хотя в метре от теплой воды лежал снег по колено.
   Дорога вдоль Пскема, хоть и асфальтированная, чем дальше от Чарвакского водохранилища, тем больше становится мечтой автоэкстремала, изобилуя острыми поворотами на краю обрыва, так что чуть не каждый год кто-то и срывается вниз. Сейчас, правда, все это стало приграничной зоной, так что особо не поездишь.
   Южнее Ташкента понижающиеся отроги Чаткальского хребта образуют мелкогорье с элементами степи, за ними - долина речки Ахангаран с длинным узким водохранилищем, за Ахангараном - Кураминский хребет, ляющий Ташкентскую область от Долины. В советские времена ездить из Ташкента в Долину было удобнее через ее узкое горлышко вблизи Канибадама, где из Долины вытеакет Сырдарья, но теперь это - другое государство, Таджикистан, так что основной и единственной дорогой, связывающей Долину с остальным Узбекситаном, стала дорога через перевал Камчик на Кураминском хребте.Перевал невысокий, около 2800 метров, в середине 80-х , когда я там проезжал, через него шла узкая и пыльная асфальтированная дорога с нанизанными на нее кишлаками, а на самом перевале восседал железобетонный лев.   Сейчас там достраивают широченную бетонную дорогу европейского качества, под Камчиком прорыли пару километровых туннелей, а престарелого льва подлатали, подчистили, покрасили и поставили на гранитный постамент на въезде в один из туннелей. Правда, рядышком висит грозная табличка с запретом вести фото- и видеосъемку, так что приходится ограничиться одной стародавней фотографией камчикского льва. Точно такой же лев, явно отлитый в той же форме, находится в санджарском ущелье около Ворот Тимура, на границеДжизаксокй и самаркандской областей. Зимой, впрочем, дорогу через Камчик иногда закрывают из-за снегопада и гололеда, а если удается прорваться к перевалу прежде, чем ГАИ снизу перекрыло дорогу , получаешь массу удовольствия, наблюдая, как под перевалом почтенные матроны выталкивают из снега застрявшие на подъеме машины, пока их матерящиеся благоверные сидят за рулем и пытаются заставить машины двигаться вверх.

  За Камчиком какое-то время петляешь вдоль ущелья, потом дорога выходит из гор и открывается вид на прикрытую дымкой Ферганскую долину с туманными горами на горизонте. Плавно понижающиеся склоны Кураминского хребта тянутся довольно далеко.По обе стороны дороги - бесплодная каменистая земля, летом раскаленная и едва прикрытая чахлой растительностью, и так тянется до первых кишлаков перед Сырдарьей. От Пунгана, в 30 км от Коканда, уже начинается сплошная орошаемая зона, и когда едешь по дороге дальше, кажется, что по обоим торонам тянется один сплошной кишлак. Впечатление, однако, обманчиво - хотя по Долине протекает Сырдарья, ее крупный приток Нарын и есть масса отводимых от них каналов (200-км-ый Большой Ферганский канал кстати прорыт вручную во время войны), и в узбекской части Ферганской долины самая высокая плотность населения в Средней Азии, если не во всем СНГ, большие территории по-прежнему страдают от безводья, есть даже открытые пески, и среди поливных полей между Кокандом и Ферганой нет-нет да и мелькнут едва заросшие травой барханы, и проблема воды и земли здесь стоит очень остро.
  С любой точки Долины в хорошую погоду обязательно видны окаймляющие ее заснеженные горные хребты, но в своей центральной части она очень плоская - частично выглажена речными разливами, частично разровнена под поля, только вдоль русел крупных рек попадаются обрывистые склоны.
Магистральные дороги в Долине очень неплохи, за последние годы явно улучшились, порой до качества автобанов, но иногда скорость езды по ним приходится ограничивать по причине устраиваемых прямо на обочине базаров, и забитости дорог в этих местах велосипедами, ишаками и самыми иевероятными по степени разбитости колымагами как на бензиновых двигателях так и без оных.
   Что до дорог местного значения, то они в принципе тоже ничего, и почти везде в Долине, где я был, аккуратненько выложены по краю побеленными булыжниками, и эти бордюры могут тянуться на десятки километров. Камни эти просто убирают с полей, их надо куда-то девать, вот и выкладывают вдоль дорог, к тому же это дает какую-то работу местному трудоизбыточному населению.

   Из Ташкента на запад, к Самарканду, ведет магистральная дорога М34 - вполне приличный автобан, пересекающий Сырдарью.
   Между Сырдарьей и последними западными отрогами Туркестанского хребта расположены Голодная и Джизакская степи - плоские, ровные, с чуть видными на юге дальними горами, исполосованные железобетонными лотками на опорах, которыми тут разводят по полям воду из каналов; самими каналами - магистральными, боковыми, сбросовыми коллекторами, просто промывочными арыками, короче, всеми сооружениями, которые смогли придумать люди для обводнения полей; мелкими поселками, большими поселками, просто полевыми станами, где живет и работает местное дехканское население.
   Как-то мне пришлось лететь на вертолете с иностранцами из Ташкента в Самарканд, осенью - так они, холеные западноевропейцы, только языками цокали - сверху вся эта территория - бесконечные и очень ухоженные поля. Правда, к югу от автотрассы, в направлении Туркестанского хребта, поливные поля все чаще сменяютсяобширными сухими пустошами, и рельеф становится более холмистым.
   Трасса М34 оставляет г,Джизак сбоку, переваливает каменистые, сильно разрушенные и выветренные отроги Туркестанского хребта и спускается в долину речки Санджар, но более интересно проехать туда через сам г.Джизак, тогда на въезде в долину Санджара есть место, где скалы с обоих сторон дороги сильно сближаются, местечко это называется "ворота Тимура" - видимо, давно известный древний путь из Согдианы на восток.
  Долина Санджара - очень оживленный транспортный центр, связывающий Согдиану с востоком и югом, так что основное занятие населения местных кишлаков, похоже, кормежка многочисленный проезжающих - во всяком случае, вдоль дороги на километры тянутся чайханы и лотки с яблоками и медом.
   На выезде из долины Санджара начинается собственно историческая Согдиана.
   Во всех справочниках утверждается, что Бухара и Самарканд стоят на реке Зерафшан, но в в действительности в этих местах эта речка уже именуется Карадарьей - Черной рекой. Есть за что - мокрая пепельная почва в воде становится почти как угольная пыль, и водичка в реке та еще...Во всяком случае, и Афросиаб, и прочие глиняные останки древностей еще приятно - желтоватые, но свернешь на север, к Каттакургану и далее - снова поля цвета выцветшего пепла.
   Чем дальше на север, тем больше скрывается симпатичный Зерафшанский хребет, украшающий горизонт Самарканда, но на севере проступают очертания хребта Актау, а в остальном ничего особо не меняется вплоть до подступов к г. Навои.

 В соседнем с Навои городке Кармана можно бы было поставить камень с надписью: "Налево пойдешь - в Бухару попадешь, Направо пойдешь - мрамор найдешь, Прямо пойдешь - в песках помрешь", это транспортный узел. Направо - это на восток, в Нурату, до нее 60 км. Первые 10 км все те же кишлаки и поля, а потом они исчезают и развертывается сухая степь, потом дорога втягивается в узкое скалистое ущелье, пересекая хребет Актау. По ущелью протекает небольшой сай, и судя по тому как камни в сае обросли тиной и тонкими водорослями, вода в нем есть постоянно - несколько неожиданно для этих жарких мест и невысокого в целом хребта, где уже к середине лета явно негде остаться запасам снега.
  Вдоль сая кое-где заросли тополей и пара мелких кишлаков, потом дорога резко выскакивает на перевал, и тут открывается потрясающий вид на десятки километров вперед - абсолютно прямая дорога по сухой бурой степи, залитой солнцем, в то время как дальний край дороги, взбирающейся на горизонте на холмы, лежит в тени далеких маленьких туч. Сам городок НуратА - древний, с печатью преданий и старой оплывшей глинобитной крепостью, расположен у подошвы хребта Нуратау. Хребет так себе, невысокий, издали кажется летом совершенно безжизненным и мертвым, как лунный кратер, но меня уверяли, что там есть и зелень, и саи. Рядом, кстати, расположен кишлак Чашма - это вообще означает "Родник" - и уж там, мол, есть вообще святое место со святым озерком, заполнившим отпечаток ладони Аллаха.
У Нураты дорога сворачивает на север и километров 100-120 идет по сухой холмистой степи к западной оконечности озера Айдаркуль, причем на всем ее протяжении находится всего лишь 3-4 небольших поселка.
  Озеро Айдаркуль - искусственное озеро, образовавшееся уже после 60-х годов ХХ века в результате заполнения впадины-солончака Айдар сброшенной с полей Джизакской степи водой. Озеро неглубокое, теплое и несколько соленое, изобилует рыбой. У западного конца озера дорога разветвляется - основное направление ее уходит на север, а западное ответвление идет , вдоль берега Айдаркуля, к поселку Баймурад. Рельеф и ландшафт резко меняются.
 Дорога к Баймураду периодически затапливается при сбросе воды с полей после полива, и машины добираются до Баймурада кто во что горазд - там кусок асфальта в несколько сот метров длиной, там наезженная грунтовка по относительно плотной почве, а кое-где и напролом через песок. Сухая степь сменяется пустыней - это южное приграничье Кызылкумов. Весной дорога к Баймураду очень живописна из-за густых зарослей саксаула, чем-то напоминающих внешне приаральские тугайники, и редких небольших болотец; иногда в разрывах зарослей и барханов мелькают аквамариново-синие воды недалекого озера. Только неподалеку от самого Баймурада при выходе из зоны затопления разбитая грунтовка снова сменяется относительно добротной асфальтовой дорогой, которая, миновав аул, снова уходит на север, направляясь вдоль казахской границы к следующим кишлакам.
   Северная ветвь дороги от Айдаркуля направляется к аулу Донгулак, это примерно 20 км от западного конца озера. Асфальтовая дорога зажата между высокими, до 6-7 метров, барханами - иногда заросшими чахлой травой и саксаулом, иногда совершенно голыми. Сам Донгулак выгядит поселением на краю света - аул представляет собой скопление белых домиков, расположенных прямо среди барханов, и напоминает о "Женщине в песках" - книге Кобо Абэ, герои которой вынуждены были постоянно отвоевывать у песка свои дома.
  Между Баймурадом и Донгулаком по прямой - около 60 км, и все это расстояние - нескончаемые барханы, густо заросшие саксаулом и пустынной растительностью, дающей прокорм скоту чабанов, в основном овцам. Кишлаков и аулов на всем этом расстоянии больше нет - есть лишь чабанские стоянки рядом с колодцами. Местность , впрочем, сильно изрезана грунтовыми дорогами, наезжанными редкими джипами, грузовиками и тракторами - поскольку открытых песков мало, скрепленный корнями травинок верхний слой как-то держит транспорт.
& Однако примерно 50-70 метровая полоса вдоль газопровода Asia Transgas, где техника при строительстве этого газопровода срезала верхний закрепленный слой - сплошной непроезжий песок.

Прямо от Карманы - это на север, к городу Зарафшан. Километров 30 еще тянется все сухая степь, переходящая в полупустыню, а затем и в пустыню. Для тех, кто в пустыне не бывал, она представляется в виде безжизненных песчаных барханов, как в фильмах о Сахаре или "Белом солнце пустыни". Но в Кызылкумах я такого не видел, возможно, голые пески есть севернее Учкудука, куда я не забирался. Здешняя пустыня - местечко далеко не безжизненное, масса всякой растительности, в верхнем слое удерживающей песок корнями (т.н. закрепленные пески), и только пятнами встречаются чистые барханы (незакрепленные пески), на которых все равно нет- нет да и торчит кустик саксаула.
  Дорога на Зарафшан хорошая, прямая, и по ней снуют на скорости под 120 км/час нередкие авто, среди которых много иномарок. Природа тут затронута, пожалуй, меньше, чем на такой же пустынной трассе Бухара-Нукус (см. дальше), закрепленных песков больше, кое-где вдоль дороги встречаются настоящие рощицы саксаула, а аулов вдоль дороги меньше.
   От Карманы до Зарафшана около 190 км, горизонт холмистый, барханы, и по сторонам иногда выползают сильно выветрившиеся невысокие хребты древних гор (Казахтау и др.), набитых ископаемыми.
  Километрах в 40-50 от Карманы по дороге на Зарафшан - шахтерский городок Зафарабад, расположенный у подошвы безжизненной скалистой гряды, а несколько не доезжая до этого городка - боковая асфальтовая дорога, идущая на север, к уже известному нам Айдаркулю. Вдоль этой дороги - 3-4 небольших кишлака, сама дорога довольно хорошая, хотя и узкая. Ландшафт вдоль нее, вплоть до Айдаркуля - сухая , кое-где каменистая, но больше глинистая, холмистая степь, песков нет. Начиная с конца апреля, когда воздух и почва прогреваются, по всему пространству гуляют "джинны" - пылевые смерчи. Иногда их можно насчитать в поле зрения до 10-15 одновременно.
  Еще через 10-15 км после Зафарабада дорога пересекает газопровод Asia Transgas, вдоль которого вплоть до Донгулака тянется наезженная при строительстве этого газопровода грунтовая дорога. Впрочем, "дорога" - это сильно сказано, скорее это колея, прорезанная машинными колесами в почве. Первые 50-60 км , пока рельеф поднимается к подошве невысокой разрушенной холмистой гряды Казахтау, по ней еще в состоянии проехать, по крайней мере пока сухо, и не рассчитанная на бездорожье машина - грунт тут плотный, глинистый, а кое-где на поверхность выходит и подстилающая осадочная порода, густо набитая слюдой и кварцем. Местность довольно безжизненна, оживляется лишь чахлой полусухой травой. Вода от зимних и весенних дождей из-за полстилающего глинисто-каменистого слоя не может уходить в почву, поэтому во впадинах образуются небольшие озерки, к лету практически высыхающие и превращающиеся в ослепительно белые солончаки, в которых бульдозерами добывают соль. .
   Километрах в 30-35 от асфальтовой дороги на Кармана-Зарафшан, если свернуть на север вдоль линии газопровода, есть интересное местечко - термальный источник. Говорят, ранье вода там била настоящим гейзером, но сейчас это - просто бьющий посреди пустыни горячий родник. Температура воды в нем - примерно градусов 40, весьма комфортная для купания, а потому вода выведена в бетонный лоток, в котором с удовольствием моются проезжие и местные чабаны. ытекающая вода образует небольшое болотце, образующее водопой для скота за неимением лучшего, да и чабаны ее пьют. Но сама водичка сильно попахивает сероводородом, чуть горьковата и неприятна на вкус.
 Дальше появляются пески, кустики саксаула и солянки, постепенно переходящие в настоящюю пустыню - как ни странно, выглядящую, из-за рощиц саксаула, более живописно и приветливо, чем сухая каменистая степь. В действительности , это не так и странно: в песках саксаул может дотянуться своими длиннющими корнями до остатков воды в глубине, а в с каменистой степи ему не дает этой возможности твердая подстилающая порода. Из-за песков дорога становится все менее проезжей, и наступает момент, когда без полноприводного надежного транспорта по ней уже не проберешься.
Перед самим Зарафшаном песчаная пустыня ненадолго сменяется опять сухой степью иразрушенными каменистыми холмами Тамдытау, но сразу за ним и вплоть до Учкудука тянутся пески Ёмонкум ("дурные пески") - не знаю почему так названные, мне там нравилось.
   Воду и в Зарафшан и дальше в Учкудук гонят насосами по трубе из Амударьи, труба эта тянется рядом с дорогой Зарафшан-Учкудук, кое-где протекает и образует небольшие заболоченные озерца, в которых даже рыба водится, и занятно смотреть, как какой-нибудь зарафшанский седой бородатый русский дед вечером шлепает через пустыню с удочкой, возвращаясь с рыбалки со скрытого за барханами озерка. Кое-где местные чабаны приварили к трубе краны, из которых через шланги поят скот, так что порой приходится сбрасывать скорость и черепашьим ходом проезжать среди о тары тощих жилистых овец, перегоняемых через дорогу.

ОтНавои до Бухары

   Налево от Карманы - автобан на Бухару. Места тут густонаселенные, так что никаких особых изменений нет - все те же поля и кишлаки, на десятки километров тянущиеся вдоль дороги вплоть до Бухары. У городка Вабкент, если надо ехать на север, а не в Бухару, можно свернуть у древнего классического минарета на местную дорогу и срезать по ней путь к трассе на Нукус. Вот где Узбекистан в чистом национальном виде - хлопковые и рисовые поля до горизонта, утыканного опорами ЛЭП с гнездами аистов на них, кишлаки с чумазой ребятней в арыках, глинобитными домами с плоскими крышами, массой ишаков, тянущих телеги с гузапаей (сухие стебли хлопка после уборки волокна, можно использовать как топливо), платаны и тутовник вдоль дорог, иногда сплетающие над дорогой сплошной свод, тепе (холмы) на месте древних городищ и т.д.
   Поля и глинобитные дома пепельного цвета, как и почва. Минут через 30 езды по этой дороге кишлаки редеют, поля отступают, и начинаются окраинные каналы, ограничивающие поливную зону. Затем местность становится все более степной кишлаки и селения - редкими, и уже в 5 километрах на севере и юге от основной дороги попадаются порой пустынные участки. Новые густонаселенные зоны и цветущие поля появляются уже на подъезде к Бухаре.

  Потом выезжаешь на основную магистраль Бухара-Нукус - и начинается пустыня, такая же почти, как между Карманой .и Учкудуком, только более пострадашая от людей. Поселки вдоль дороги тут встречаются чаще, соответственно и чабанов с овцами больше, а эти овечки, поедая чахлую пустынную траву и разрушая ножками верхний закрепленный слой песка, превращают пустыню в классическое нагромождение бесплодных передвигаемых ветром барханов. Соответственно таблички вдоль автодороги "Кум кучиш" ("Пескозанос") встречаются тут гораздо чаще. Иногда такие мертвые зоны, оставшиеся от скота, даже не в виде барханов, а просто абсолютно пустой и плоской равнины, усыпанной мелким щебнем, с которого сдут верхний слой песка.
Из Бухары в Нукус рядом с этой дорогой проложен кабель связи, и чтобы ветер не сдувал песок и не рыл ямы под кабелем, траншея с ним обложена тростниковыми матами - так этот сухой камыш и тянется вдоль дороги на сотни километров, отмечая, где закопан кабель.
   Такой пейзаж продолжается без перемен километров 300, пока дорога не приближается к границе Каракалпакии.
   Примерно 150-км полоса между параллельными автодорогами Кармана - Учкудук и Бухара - Турткуль ландшафтно неоднородна; невысокие останцы хребтов Кульджунтау и Ауминзатау соседствуют с впадинами Караката и Бельтау. Первые оживляют ландшафт, избавляя его от плоскостности, во вторых при любом дожде и после таяния снегов скапливаются воды со всех окрестностей, образуя широкие, но очень мелкие озера, летом пересыхающие и превращающиеся в белые солончаки.
   Вообще, всегда можно сказать, что если часть пустыни покрыта белым налетом соли, то в этом месте почва глинистая, не впитывающая влагу, и сама влага тут пусть редко, но бывает. Солончаков тут хватает.
   Местность от аула Джангельды вблизи Бельтау на запад вообще идеальна для съемок фильма о Марсе - пологие холмы под носом и сглаженный хребты на горизонте. Только открытых песков тут мало, чаще участки вызженной степи, иногда такыры - плоские участки сухой и прочной, как бетон, глины.
   Аулы тут полузаброшенные, половина домов покинута, люди уезжают.
  Все это песчаное великолепие начинает размываться не доезжая примерно 30 км от каракалпакского Турткуля, когда начинается новая поливная зона обводнения на правобережье Амударьи.

  На левом берегу - уже Хорезм,ландшафтно сильно напоминающий Ферганскую долину , только без заснеженных гор в поле зрения, и с первыми признаками тугаев. Дорога начинает приближаться к Амударье, и иногда с нее видна и сама великая река - медленная, сонная, для среднеазиата непривычно широченная, со сливающимся с бледно-голубым небом на горизонте противоположным берегом, зимой свинцово-серая, с редкими плоскими холмами -плато по берегам.
   От дороги Бухара - Нукус на левый берег Амударьи, в Хорезм, есть три понтонные переправы, да еще в 2004 году открыт постоянный совмещенный автомобильно-железнодорожный мост. Мне приходилось проезжать понтоны во все времена года, и каждый раз Амударья выглядела по-другому - зимой и весной уровень воды в ней стоит довольно высокий из-за дождей и малого потребления воды для поливов в нижележащих оазисах, к концу лета он сильно падает, а в конце осени, когда не начался еще очередной сезон осадков, а снегозапасы в истоках реки полностю истощены, понтоны наполовину лежат на песке обнажившегося дна обмелевшей реки.
   Хорезм - страна богатая, густонаселенная, с жирными, преимущественно черными, но песчанистыми почвами, обильно перерезанная каналами, плоская и зеленая. Самое бросающееся в глаза здесь - обилие рисовой соломы, которой завалены крыши в кишлаках, поскольку Хорезм - центр рисоводства всей Средней Азии.

  Километрах в 100 не доежзая до Турткуля на западном, туркменском берегу Амударьи виден железнодорожный мост, который всесоюзно строили еще в 30-х или 40-х годах от Чарджоу, как часть кратчайшей железной дороги в Россию, но после провозглашеня независимости с Туркменией стало слишком накладно связываться, так что в 1996-97 годах построили ж/д ветку от Учкудука к Турткулю, по которой и пустили поезда.
   Этак в 40 км перед Турткулем на дороге на многих картах обозначен кишлак Мешекли, хотя реально он представляет собой просто крохотное скопление глинобитных домишек , без единого деревца, километрах в 3 от самой дороги, похоже, картографы просто рады были первому после долгого безлюдья кишлаку на этой автотрассе.
   За Турткулем с окрестностями, сильно напоминающими перенесенный на другой берег кусочек Хорезма, начинаются перемены пейзажа.
   Появляются первые отроги хребта Султана Увайси, сначала как цепь каменистых холмов на западе, потом все более высоких и приближающихся к дороге. За городишком Беруни, пыльным летом и словно заснеженным от кристаллизовавшейся на голой почве (после утренней росы) соли, отроги хребта Султана Увайси становятся весьма впечатляющими - этакая беловатая острая пила с плавными переходами красок от красноватого до черного. В 80 -100 км от Нукуса хребет вплотную примыкает к дороге, представяляя собой то мраморно-белые, то почти черные скалы, а то и демонстрируя выходы серо-голубых или ярко-красных пород. Тут и сами названия говорят за себя: Карасай ("черный ручей"), аул Хактау ("белая гора").
   Севернее горы отступают и растворяются во все той же пустыне, но все чаще появляются выходы плотного песчаника, цвет которого варьируется от светло-желтого до темно-бурого, иногда с вкраплениями красноватого материала. Сам по себе этот песчаник на поверхность не выходит, но залегает неглубоко, и при строительстве дороги и ее выравнивании пришлось разгребать подстилающую породу, так что автотрасса нет-нет да и украшена здоровенными глыбами по бокам. Вообще-то от северных отрогов Султана Увайси местность хоть и пустынная, но довольно занятна с геологической точки зрения.
   Здесь же я видел и вывеску охотхозяйства "Budoy - Tugoy" , т.е. появились уже первые амударьинские тугаи. И вообще, то, что севернее и северо - западнее Нукуса, это в основном уже относится к тугаям, описание которых лучше дать в разделе "Флора".
   Замечу только, что Приаралье, точнее северная часть Каракалпакии, примыкающая к Амударьинской дельте, характеризуется ландшафтно плоскостностью, обилием каналов, канальчиков, мелких болотец, похожей на пыль с песком серовато-пепельной сильно засоленной почвой, и самими солончаками и солонцами вперемешку с пятнами песков.
   Что до Амударьи... Перед Турткулем, в 150 км южнее Нукуса, она еще производит впечатление могучей и полноводной реки, 70 км от него, на понтонной переправе в Хорезм, это просто крупная река, текущая среди гор сырого песка, около самого Нукуса - уже ненамногим более впечатляюща, чем маленький Чирчик рядом с Ташкентом в период половодья, и, как говорят местные , до Арала уже не каждый год дотекает, растекаясь по пути по всяким каналам и многочисленным искусственным озерам. Как в таких условиях собираются спасать высыхающий Арал - не представляю.

  Чтобы доехать из Ташкента в Термез, можно свернуть у Самарканда на юг вдоль автомагистрали М39.
  У южной окраины Самарканда есть развилка - одна дорога идет на запад, к городу Карши - центру Кашкадарьинской области, другая, основная - на юг, к Термезу. Дорогу на Карши особо интересной не назовешь - практически вся она идет через привычный нам степной ландшафт, только эта степь называется Каршинской. После того, как выедешь за самаркандские пригороды, орошаемые каналами и минуешь последние кишлаки и поля - все те же сглаженные холмы - весной зеленые, в остальное время - бурые, с редкими кишлаками и чайханами рядом с дорогой, с невысокими горными грядами на юге, каменистыми оврагами среди степи, изредка - напоминающими нефтяные насосами , качающими воду из артезианских скважин. Только вблизи самого Карши снова начинаются орошаемые поля и большие кишлаки вдоль дороги. В 2010 г. дорога Самарканд - Карши, раньше довольно разбитая, значительно улучшена, расширена, выглажена и покрыта свежим асфальтом (хотя на конец 2010 г. работы эти были еще не полностью закончены), так что она стала более удобной для водителй-новичков, желающих добраться до Термеза. Доехав до Карши, можно свернуть на юго-восток, к райцентру Гузар в 40 км от Карши. Ландшафт все тот же - сначала поливная зона, потом - холмистая степь, хорошая широкая автомагистраль. Километрах в 20 от Карши - газовое месторождение Шуртан, и ночью эта местность освещается багровыми газовыми факелами.
  Другой варинт - ехать от Самарканда по М39 прямо на юг - гораздо интереснее. Сначала широкая автодорога спускается к небольшому водохранилищу в 30-40 км от Самарканда, потом втягивается в ущелье вдоль небольой горной речки с многочисленными кишлаками по бокам и начинает подниматься на перевал Тахтакарача, преодолевая западный отрог Гиссарского хребта. Перевал невысокий, порядка 2000 м, но дорога живописная - чайханы, зоны отдыха, стоящие на крутых склонах дома... а потом начинается весьма извилистый серпантин вплоть до перевала. На перевале - сравнительно большая площадка , на которой местные торговцы весной вовсю торгуют ревенем, тюльпанами и грибами. Скалы вдоль дороги - сглаженные, часто по краям - огромные валуны.
  После перевала начинается такой же загогулистый спуск, так что ездить этим путем малоопытным водителям я бы не советовал. Тем более зимой, когда низко опускающиеся облака часто покрывают перевал, образуя плотный туман - и как раз на протяжении серпантина. Да и сама дорога сравнительно узкая. Зато когда погода хорошая, при спуске с перевал открывается хороший вид на верховья долины Кашкадарьи.
  Спустившись с перевала, дорога снова расширяется превращаясь в широкую и добротную автостраду, у городка Шахрисабз (древнего Кята, родины Тимура) пересекает неширокую речку Кашкадарья и сворачивает на юго-запад, к Гузару. Кишлаки и поля редеют, а затем начинается снова холмистая степь, тянущаяся до Гузара.